«Сейчас идет тенденция к огосударствлению всего и вся»
Поделиться
VK


Когда экономика России выйдет на докризисный уровень, чем плох и хорош план правительства, что ждет рубль и бизнес – в эксклюзивном интервью журналу «Компания» отвечает главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах.

Когда экономика России выйдет на докризисный уровень, чем плох и хорош план правительства, что ждет рубль и бизнес – в эксклюзивном интервью журналу «Компания» отвечает главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах.

Антон Валерьевич, завершилось первое полугодие весьма сложного года. К чему мы подошли по его итогам с точки зрения экономики?

— Конечно, если мы вернемся всего на полгода назад, ожидания от 2020-го у нас были несколько другие. Полугодие началось 15 января с послания президента, очень сильного разворота в сторону более социальной политики и с нового правительства. Но вирус перекрыл все остальное. К концу июля мы более-менее вышли из первой волны пандемии – это видно по оперативным данным Банка России. Есть надежда, что второй волны, какой мы ее ожидаем, не будет, судя по уже накопленному опыту других стран. Здесь надо пояснить: отмена ограничений не означает, что вирус ушел. Просто в больницах сейчас уже достаточно мест, а в аптеках масок. Мы в этом плане теперь лучше подготовлены, поэтому, скорее всего, при новой вспышке все обойдется какими-то точечными ограничениями, без тотальной изоляции.

Если до 11 мая у нас было перекрыто очень многое, наверное, до трети экономики, то сейчас заморожена только узкая часть сферы услуг и очное образование. Результаты второго квартала и первого полугодия, естественно, будут чудовищными, но при этом в третьем квартале, видимо, потери будут умеренными и сконцентрироваными именно в услугах. А дальше все зависит от того, насколько госрасходы и эпидемиологическая ситуация позволят экономике отскочить.

Примерная вилка потерь на конец года уже имеется?

— Год, конечно такой, что можно еще ожидать чего угодно, вплоть до высадки инопланетян. Но при оптимистичном сценарии, если не будет большой второй волны, США не придется снова все закрывать, а Европа и Азия продолжат выход из экономического застоя, то потери будут порядка 3.8% ВВП. Понятно, что за второй квартал суммарные потери будут где-то между 4-4,5% ВВП, но во втором полугодии будет хороший крепкий отскок.

Если же ситуация будет «болотистая», то к этим потерям добавятся потери от вялого второго полугодия.

А при реалистичном прогнозе, когда экономика России выйдет на докризисный уровень, вообще от каких факторов зависит эта скорость? Это только пресловутая цена на нефть?

— Цена на нефть, конечно, важный фактор, но не единственный. Скорость будет зависеть и от мировой динамики всех прочих сырьевых товаров. В это было очень много денег вбухано, за счет накачки ликвидностью все идет довольно хорошо. Если бы мы вели этот разговор два месяца назад, были бы совершенно другие ощущения и другой фон.

Второе – это госрасходы, хватит ли ума не зажимать, не бороться за макроэкономическую стабильность любой ценой. Судя по тому, как ведется политика с начала мая, разум возобладал. То есть опять же, когда говорят, что во время кризиса власти повышают налоги, извините, но налоги повышают по факту с 2022 года. Поэтому сейчас бюджетные расходы резко увеличились, в доходах наоборот провал, низкий долг используется как ресурс, низкие ставки – от них выигрывают почти все, но государство в первую очередь. Поэтому если с госрасходами в этом году будет хорошо, то это будет дополнительным стимулирующим фактором.

И третье – сама зараза. Насколько смело люди будут пользоваться сферой услуг и вообще адекватно потреблять не только продукты питания и онлайн-развлечения. При хороших раскладах крепкий рост мы увидим к середине 2021 года. Если все будет плохо – к концу 2021-го – началу 2022-го.

В июне правительством был разработан план восстановления экономики. Как вы оцениваете эффективность предложенных в плане мер по повышению доходов населения, восстановлению деловой активности и помощи бизнесу?

— Этот план отличается одним хорошим качеством, но оно же является и его недостатком. В нем прописаны те меры, на которые государство реально готово и которые исполнимы. Обратная сторона – он не слишком амбициозен, цели очень приземленные.

Одна из инициатив в рамках этого плана – создание социального казначейства. Как оцениваете эту идею?

— Хорошо оцениваю. Если говорить о самой большой проблеме, выявленной за этот кризис, то она заключается в следующем: у нас государство умеет брать деньги и хорошо научилось этому, но очень плохо их раздает, даже если это очень нужно. Выдача по 20 тысяч рублей на детей или же использование банков для раздачи списываемых кредитов бизнесу – это не от хорошей жизни. Это от того, что «легли» службы занятости, система соцзащиты не была рассчитана на такой объем запросов. Поэтому создание такой «антиналоговой» службы – крайне разумная мера. Туда придется интегрировать и федеральные, и ряд местных выплат. Это достаточно сложная задача, но с ФНС же справились, значит смогут справиться и с соцказначейством.

Подобный проект озвучивался еще в январском плане правительства, о котором все уже давно забыли. Но выяснилось, что систему нужно выстраивать уже под огнем противника. А в России, как известно, если что-то делается, то делается в сложных условиях и под натиском врага.

А что вы думаете о прямой раздаче денег населению, к чему призывали многие политики?

— Раздача денег гражданам – это, конечно, здорово, но раздачу всем поголовно приходится делать в тех странах и в тех ситуациях, когда очень сложно помогать реально пострадавшим, либо когда пострадали все. Но у нас в стране при нашей структуре занятости в экономике пострадал далеко не каждый. При этом такая раздача не позволяет помочь тем, кто пострадал действительно сильно. Именно для этого нужно соцказначейство. Если мы посмотрим, в каких странах лучше всего смогли справиться с выдачей денег пострадавшим, то в первую очередь приходит в голову Германия, где не раздавали деньги поровну, где не выдавали деньги каждому. У них очень хорошо работает система соцзащиты, поощрения краткосрочной занятости как через работодателей, так и напрямую.

Многие удивляются, почему у немцев из розданного многое уже возвращено обратно? Потому что если у тех, кто получил помощь, доходы в этом году будут выше, чем в прошлом, то эти деньги им и так придется вернуть.

Некоторые эксперты отмечают, что в национальном плане поддержки экономики нет по сути ничего нового для МСП, это так?

— А что можно предложить для них нового?

Налоговую амнистию, например?

— Извините, но налоговый режим для малых и средних предприятий у нас и так максимально либерален. Плюс за второй квартал наиболее пострадавшим простили все, остальным сделали большие поблажки. Понятно, что все хотят еще больше, но в данном случае сделано достаточно много. И с высокой долей вероятности списание налогов для пострадавших продлят. Потому что туристический бизнес или организаторы офлайн-ивентов – вот у них положение действительно аховое. Со всеми остальными нужно думать, что делать. Но налоги не являются самой большой проблемой у большинства российских МСП. Проблемы же другие – от негативного бизнес-климата и ставок по кредитам, неадекватного применения антиотмывочного законодательства до отсутствия спроса в условиях эпидемии. А здесь государство может помочь, но очень умеренно.

Вы говорили, что уровень инфляции в России остается ниже самых оптимистичных прогнозов Центробанка. Это хороший показатель или не очень?

— На самом деле это плохой показатель. Условно говоря, в клинику привезли пациента, у которого типичная для очень больного температура под 40 градусов. Все знают, как это лечить, картина знакомая. А тут вам привозят больного, у него температура 32, уже в морг пора вести. Нельзя же сказать, что это хорошо?

То, что у нас сейчас инфляция низкая – это заслуга Центробанка. А то, что она сверхнизкая и пошла вниз – это говорит о предельно низком спросе, о зажатости экономики, о рухнувшем импорте. Именно поэтому регулятор режет ставки, что не делал прежде, да и вообще ведет себя, как не вел последние лет 20.

Стоит ли нам увидеть такими темпами и дефляцию?

— Дефляция, очень небольшая, возможна к концу лета на фоне снижения цен на овощи и хорошего урожая. Но в принципе ЦБ будет делать многое, чтобы это не было на стороне монетарной политики, а потому как тратят деньги из бюджета с учетом структуры нашей экономики это будет очень сильным контринфляционным фактором. Сейчас интересное время: то, что раньше можно было называть проинфляционными факторами, сейчас нужно называть контринфляционными.

То есть роста цен в ближайшие месяцы можно не ждать?

— Не будет роста усредненных цен, по данным Росстата. Какие-то товары могут вырасти в цене. Например, кто в начале года мог предполагать ажиотажный спрос на макси и антисептики? Но тот же рынок масок, достигнув своего пика, уже вернулся на приемлемый уровень, рынок работает.

Что ждет российский рубль? Герман Греф, например, спрогнозировал укрепление до уровня 60–62 рублей до конца 2020 года. Это действительно реальный сценарий?

Есть разные сценарии внутреннего спроса и ситуации в экономике, в том числе и тот, при котором такой ход событий вероятен. Я тоже придерживаюсь мнения, что при текущей цене на нефть и с перспективой ее роста, скорее всего, рубль укрепится от нынешних уровней. Но с другой стороны, факторы, которые имеются в нашей экономике, вряд ли позволят рублю уйти в совсем уж низкие значения шестого десятка. Даже при самом благоприятном сценарии.

Я бы сказал, что куда более вероятен сценарий, что рубль до конца года и даже в начале следующего будет болтаться между 65-72 рублями за доллар, при этом будет ходить достаточно широко.

Как вообще изменилась экономическая конъюнктура из-за пандемии, какие отрасли оказались отброшены, а какие ждет бурный рост?

— Пока говорить рано. Есть отрасли, получившие тяжелейший удар, но которые, скорее всего, по совокупности обстоятельств, будут испытывать определенный приток в дальнейшем. Например, внутренний туризм получил страшнейший удар, но при этом перспективы на будущее хорошие. Из очевидного, рост ждет все, что связано с медициной, не только сами клиники. Потому что стало понятно, здравоохранение – это фактически должна быть силовая структура.

Рост ждет все, что связано с онлайном, вся онлайн-инфраструктура и логистика. Эпидемия пройдет, а привычка к использованию онлайн-доставок останется. Соответственно очень сильно перелопачивается конъюнктура торговли. Кто пострадал совсем – тут нужно смотреть. Понятно, что авиация получила тяжелый удар, но скорее всего им помогут, а дальше это уже зависит от того, что будет после перезагрузки.

Завершающий вопрос. Что необходимо решать правительству в первую очередь для быстрого восстановления экономики?

— Правительству прежде всего нужно не жалеть патронов и, действуя разумно, помогать пострадавшим. Не раздавать деньги всем, помощь детям – это всегда популярно, но надо понимать, что нужно бороться, чтобы удар по занятости не превратился в застойную бедность. Нужны адекватные пособия по безработице, переобучение работников, под это дело уже были заложены деньги в тех же нацпроектах, перепрофилировать средства в связи с коронавирусом.

Сейчас идет тенденция к огосударствлению всего и вся, потому что у госбанков объективно очень много денег. Нужно, чтобы не скупали все, что плохо лежит, это негативно влияет системное развитие экономики. Но мы живем не в идеальном мире, все понимают, что кризис – отличное время расширить свои возможности. В том числе и для госбанков.

То, что сейчас заявлено, если это удастся реализовать – будет очень хорошо. К нашему правительству и ЦБ можно предъявить массу претензий. Но в этот кризис они не делали глупостей, неудачные решения быстро корректировали, и в принципе те программы, что заявлены, может и не слишком амбициозны, зато исполнимы. Вот если их удастся исполнить – это будет праздник, можно будет открывать шампанское.

Источник: «Журнал «Компания»